Aliis inserviendo - consumor. Deus lo volt.
Пошел я в поликлинику за справкой на оружие (я охотник). Нужно среди
прочего пройти психиатра. Захожу в кабинет, вижу: бабуля лет семидесяти,
эдакий божий одуванчик в белом чепце набекрень. Я уж и забыл когда в
последний раз в поликлинике доктора в чепчике видел, но не суть.
— Садитесь — бубнит бабуля, строча чего-то на бумагах.
Сажусь. Кладу на стол "бегунок". Сижу. Молчим. (Пишет же человек). Я
тихонечко резинку жую (Покурил только что, ну и чтоб запаха меньше... ).
Бабуля не отрываясь от бумаг спрашивает:
— А Вы знаете, что жевать "жевачку" в присутствии женщины неприлично?
Я извиняюсь, бормочу что-то про курение и желание уменьшить запах, вынимаю
резинку и запихиваю в сигаретную пачку. Бабуля так же, не глядя на меня,
не отрываясь от бумаг берет мой бегунок, чего-то пишет и комментирует:
— Легко поддается чужому влиянию.
Я, слегка охреневший:
— Позвольте, но Вы же сами сказали! ...
Бабуля (ес-но не поднимая головы и продолжая писать):
— Склонен к агрессии.
У меня дыхание в зобу от возмущение сперло, но внутренний голос гундит:
"молчи, дурак! ". А он (голос) не дурак. Сидим. Молчим. 3 минуты. 5 минут.
Бабуля так же, не отрывая взгляда от бумаг:
— Легко впадает в депрессию.
Я начинаю соображать, что мне сейчас не то что справку не получить, вообще
заберут с мигалками, затыкаюсь и решаю молчать хоть камни с неба. Сидим.
Молчим. 3 минуты. 5 минут. Где-то минут через десять бабуля наконец поднимает
голову и хитро-шкодливым взглядом старухи Шапокляк окинув меня выдает:
— Ладно, иди уж, охотник...
прочего пройти психиатра. Захожу в кабинет, вижу: бабуля лет семидесяти,
эдакий божий одуванчик в белом чепце набекрень. Я уж и забыл когда в
последний раз в поликлинике доктора в чепчике видел, но не суть.
— Садитесь — бубнит бабуля, строча чего-то на бумагах.
Сажусь. Кладу на стол "бегунок". Сижу. Молчим. (Пишет же человек). Я
тихонечко резинку жую (Покурил только что, ну и чтоб запаха меньше... ).
Бабуля не отрываясь от бумаг спрашивает:
— А Вы знаете, что жевать "жевачку" в присутствии женщины неприлично?
Я извиняюсь, бормочу что-то про курение и желание уменьшить запах, вынимаю
резинку и запихиваю в сигаретную пачку. Бабуля так же, не глядя на меня,
не отрываясь от бумаг берет мой бегунок, чего-то пишет и комментирует:
— Легко поддается чужому влиянию.
Я, слегка охреневший:
— Позвольте, но Вы же сами сказали! ...
Бабуля (ес-но не поднимая головы и продолжая писать):
— Склонен к агрессии.
У меня дыхание в зобу от возмущение сперло, но внутренний голос гундит:
"молчи, дурак! ". А он (голос) не дурак. Сидим. Молчим. 3 минуты. 5 минут.
Бабуля так же, не отрывая взгляда от бумаг:
— Легко впадает в депрессию.
Я начинаю соображать, что мне сейчас не то что справку не получить, вообще
заберут с мигалками, затыкаюсь и решаю молчать хоть камни с неба. Сидим.
Молчим. 3 минуты. 5 минут. Где-то минут через десять бабуля наконец поднимает
голову и хитро-шкодливым взглядом старухи Шапокляк окинув меня выдает:
— Ладно, иди уж, охотник...
Полностью согласен.